14.05.2009 в 21:54
Пишет [J]Саатера[/J]:
О тысячелетнем лисеЧжан Хуа, второе имя которого Мао-Сянь, стал главой Ведомства работ. В это время возле могилы Чжао-вана, правителя удела Янь, объявился пестрый лис, который несколько лет принимал разные обличья. И вот однажды он превратился в студента и отправился навестить подчиненного Чжана. По пути он возле могилы спросил духа Хуабяо:
- Удостоюсь ли я приема у начальника работ Чжана в обличье, которое я принял, или же нет?
- Вы постигли сокровенное, - отвечал Хуабяо, - отказать вам никак невозможно… Однако подчиненный Чжан – человек высокомудрый. Боюсь, что его трудно будет поймать в ловушку. Если вы сунетесь – будете посрамлены и уйти от него вам никак не удастся. Вы не только погубите вашу сущность, обретенную вами на тысячу лет, но еще навлечете невзгоды на меня, старого Хуабяо.
Лис его не послушался и отправился к Хуа с неким тайным замыслом. Узрев пленительный облик юного отрока с чисто-белым лицом, подобным чистой яшме, каждое движение которого не давало отвести взор, красота которого не позволяла отвести глаз, - Хуа сразу же оценил его утонченность.
читать дальшеА тут еще он принялся рассуждать о достоинствах литературных произведений, оценивать их звучание и сущность – такого Хуа еще никогда не слыхивал.
И кроме того, он высказывал мнение о Трех историях, добирался до сути Ста авторов; вникал в высокие достоинства Лао и Чжуана, выявлял недосягаемые совершенства «Веяний» и «Од»; охватывал умом Десятерых совершенномудрых, прослеживал связи Трех творящих; оценивал восемь школ конфуцианства, выделял пять видов распорядка – и не было случая, чтобы Хуа не одобрил его неожиданные суждения.
- Разве у нас в Поднебесной встречаются подобные отроки? – вздохнув, сказал Хуа. – Если это не бес-оборотень, то, уж конечно, лис.
Обмахнув скамью, он пригласил гостя на угощение, а сам расставил людей так, чтобы готовы были его задержать. Студент же этот сказал:
- Столь просветленный муж должен прочитать мудрых и быть снисходительным к толпе, ценить искусных и не чураться неумелых. Он не должен презирать стремящихся к учению – ведь такое презрение вряд ли согласуется с учением Мо-цзы о всеобщей любви.
Сказавши это, он хотел было удалиться, но Хуа уже велел людям охранять ворота и не дать ему выйти. Тогда он обратился к Хуа со словами:
- У вас в воротах поставлены всадники и латники. Должно быть, вы усомнились в вашем покорном слуге. Боюсь, приведет это к тому, что все люди в Поднебесной замкнут свои языки и не станут высказываться, а способные к мудрым суждениям мужи будут глядеть на ваши ворота издали, входить не будут. И вам, просвещенный господин, придется пожалеть об этом.
Хуа ничего не ответил, но зато велел своим людям охранять его построже. Как раз в это время начальник уезда Фэнчэн – Лэй Хуань, второе имя которого Кун-Чжан, муж, постигший суть всех вещей, - приехал навестить Хуа. Хуа же поведал ему о том студенте. Кун-Чжан заметил:
- Если вы сомневаетесь в нем, то почему бы вам для испытания не кликнуть собак?
Хуа тотчас приказал испытать его собаками, но тот ничуть не испугался.
- Небо родило меня способным и мудрым, - сказал лис, - а вы сочли меня за нечисть и испытываете меня собаками. Да пусть будет тысяча испытаний и десять тысяч проверок – они меня никак не обеспокоят.
Услышав такие слова, Хуа исполнился гнева:
- Несомненно, это настоящая нечисть. Я слышал, что если Чимэй боится собак – это признак твари, которой несколько сотен лет. Однако старого тысячелетнего оборотня так не опознаешь. Но если освятить его огнем тысячелетнего дерева, да еще сухого, он вмиг предстанет в своем подлинном облике.
- Тысячелетнее святое дерево! – сказал Кун-Чжан. – Откуда же его взять?
- В мире поговаривают, - ответил Хуа, - что дереву Хуабяо перед могилой Яньского Чжао-вана уже есть тысяча лет.
И он послал человека срубить Хуабяо. Когда посланный приблизился к месту, где было дерево, внезапно в воздухе появился мальчик в синей одежде.
- Зачем вы сюда пришли? – спросил он.
- К начальнику работ Чжану, - ответил посланный, - пришел на прием какой-то отрок, весьма способный и искусный в речах. Начальник усомнился, не оборотень ли это, и послал меня за Хуабяо, чтобы освятить его.
- Этот старый лис лишился ума, - сказал одетый в синее, - он не послушал совета, и вот сегодня до меня дошла беда, и мне от нее никуда не убежать.
Он зарыдал – полились слезы – и мгновенно исчез. А посланный срубил дерево, из которого при этом вытекла кровь, и отнес его начальнику. Дерево зажгли, освятили им студента, - оказалось, это пестрый лис.
- Эти две твари недооценили меня, - заявил Хуа, - больше таких тысячелетних оборотней не будет.
И велел его сварить. (с)Гань Бао «Записки о поисках духов»URL записиповбывав бы.
...старый маразматик, а?
-
-
18.05.2009 в 17:49-
-
19.05.2009 в 00:16вот такое человеком назвать я как-то остерегаюсь, да. я слово "человек" ругательным не считаю ну. не использую как ругательство
-
-
19.05.2009 в 07:57-
-
19.05.2009 в 22:39я не думаю, что мне бы понравилось его "пожалел"
лис, конечно, сам дурак - но, хоть убей, я не могу понять, почему хорошо подвешенный язык и окололитературные изыскания должны окончиться подобным образом!..
ну вот что общего между слушанием литературного бреда и свариванием живьём?
...видать, они принадлежали к разным литературоведческим школам!..
а уж дух и вовсе непонятно за что пострадал. это чтобы лису вариться было огорчительнее?..
дикость, дикость непролазная.