господи, которого нет, прошу тебя сохранить в ясности мой разум, дабы, когда я открою этот же текст на другой страничке (и на другом бэкграунде), увидел я, что собой представляет текст, а не как на меня влияет бэкграундкаккие там интервью!.. какая там работа... я даже скрипты сегодня не читал. - что такое? пробуем границы?.. вот реальность придёт, она тебе попробует. любовь к бєкграундам в действии. злобная цитата персонально для каплея рейнеке )
--------------начало цитаты-------------------
В Общество Душ не приносят вестей из мира живых. Не потому, что это запрещено законом, нет: таково молчаливое правило, которое понимает и принимает любой шинигами, пришедший в Сейретей через смерть, а не через рождение. Есть работа, которую следует выполнять. Есть души умерших, которым никогда не вернуться назад. Тревоги тех, кто ходит одетым в плоть – чужды и безразличны.
Ко многим понимание приходит не сразу.
…дует прохладный ветер, и двери полусдвинуты.
– А-а… да. Это вы просили назначить вас на дежурства в мире живых. Жаль, ужа-асно, ужа-асно жаль, я вынужден отказать.
– Тайчо…
– У вас недостаточно опыта. Это противоречит уставу Готэя, о чем вы не могли не знать. Желаете нарушить устав?
Интонации капитана – точно у хозяина чайной: «Желаете данго?»
– Я… мне непонятен этот пункт… Ведь я практически… только что оттуда.
– Вот именно. – Кисть указывает в потолок. – Недостаточно опыта шинигами. Впрочем…– кисть опускается, нацеливается в рядового острой оконечностью, словно Божественное Копье, – впрочем, я могу удовлетворить ваше любопытство. Император капитулировал.
– Что?
Человек в кимоно и хакама, чинно сидящий на пятках перед капитаном третьего отряда, сереет лицом. Тень, застящая его черты, ясна, отчетлива, как хороший рапорт; она не успела размыться и поблекнуть за семь или восемь лет посмертия. В ней колонны цвета хаки и съемки для кинохроники, воздушные тревоги и бомбоубежища, и черные тарелки репродукторов, хрипящие маршами. Последней тенью проносится самолет, в котором нет парашюта. «Тэнно хэйка банзай…»
– Что? Этого не может быть…
– Вы из Хиросимы родом, кажется? Хотите, дам увольнительную на пару дней? Поищете родных в Руконгае. Все они давно уже там… – философски произносит тайчо, вертя в пальцах чистую кисть. Кажется, он и вовсе ничего не собирался писать.
– Спасибо, – голосом таким же серым, как его лицо, говорит камикадзе. – Я… прошу прощения. Разрешите удалиться, тайчо.
Лучших рядовых, чем солдаты Мировой, нельзя и придумать. Ичимару раньше прочих понял это, и почти всех успел прибрать себе. На редкость хорошие рядовые. Им только надо немного успокоиться после смерти.
– Отли-ично, – кивает капитан. – Ваши два дня будут вас ждать… когда пожелаете.
Летчик уходит.
Шаг его кажется твердым, но, сходя с веранды, он все же пошатывается.
Один раз.
Тайчо смотрит вслед и улыбается. Улыбается. Улыбается…
– Изу-уру, – наконец, мурлычет Ичимару, и тот, застывший у порога, вздрагивает так, что это видно сквозь седзи. – Что ты мнешься, Изуру-кун?
-----------------конец цитаты----------------
...вот я не люблю тему с хинамори. вот хоть тресни - не люблю, и всё. даже и рассматривать не желаю. и тут:
любовь к бєкграундам, говорю
-------------начало цитаты-------------
С некоторых пор за Айзеном-тайчо вместо большой белой змеи ходит маленький пушистый хвостик. Глубоко в пуху спрятаны очень острые зубки – и не раз, не два Хинамори звали в Корпус Кидо, упрашивали, пытались действовать через капитана. И сам тайчо говорил, что верит в нее; говорил, что занявшись демонической магией профессионально, она добьется куда больше, чем в Готэе.
Потом взял ее к себе лейтенантом.
Упрямство вознаграждается.
А когда Айзен-тайчо в шутку назвал ее Хвостиком, Момо напоказ взяла и завязала волосы в узелок. И пришлось тайчо прикусить язык.
…прямо назло сделаны эти стеллажи и потолок этот: сделать прыжок с помощью магии – так стукнешься головой, а просто прыгать – не достанешь. Дурацкая мебель для длинных людей. Раньше такой не было, а теперь вот как возьмутся где капитальный ремонт делать – считай, все. Столы, стулья, шкафы высоченные. И Белянчик, которого взяли в десятый отряд сразу третьим офицером, тоже сердится… Если б хоть лесенка была. Надо попросить сделать лесенку. А то в прошлый раз все опрокинулось и высыпалось прямо на нее. Синяк на голове был. Хорошо, что папки тоже новые, пластиковые, легкие. Деревянными сильнее могло бы ушибить.
Хинамори-фукутайчо уже битую минуту пыталась достать с верхней полки личное дело Мацуситы Коджиро. Очередной совсем сумасшедший, вроде Ренджи, переводится в одиннадцатый. Слишком безопасно, видите ли, ему; Момо сердито зафыркала от этой мысли.
Потом грустно вздохнула. Позвать, что ли, кого-нибудь? Стыдно… Что ж они с Широ-куном оба такие коротышки?
Дурацкое личное дело дурацкого Мацуситы уже поддалось натиску и вышло из ровного ряда на полпальца. Еще пару раз оставалось зацепить. Была у Хинамори мысль еще более дурацкая, чем рядовой Мацусита – использовать вместо рычага ножны. Но лейтенанты только на дежурстве и во время военного положения обязаны носить оружие, а Момо не хотела тревожить Тобиуме лишний раз и чаще оставляла его дома, на стойке.
Тайчо корил. Он говорил: «Тобиуме – это твоя злость. Твоя ярость, огненная сила, способность убить. Ты очень мирный человечек, Момо, и тебе не хочется о них даже знать. Ты хочешь, чтобы их как бы и не было. Это неправильно».
«Айзен-тайчо-о, – тоскливо поникала Хинамори. – Я стараюсь… я же не какой-нибудь… из одиннадцатого…»
«Ты должна примириться со злостью и силой, понять, что они тоже часть тебя. Не упрятать в дальний угол, а подчинить, понимаешь?»
Момо ругала себя за то, что такая упрямица. Но постоянно таскать меч все равно было тяжело.
…вот бы он сейчас пригодился.
Фукутайчо снова задрала голову.
– Хоп! – мягко сказали в затылок, и Хинамори взлетела высоко-высоко на осторожных сильных руках, взявших ее, словно маленького зверька.
Ой.
Ой.
Ой.
Мысли смешались в кучу и понеслись, как листья по ветру. Ну почему же он так тихо ходит?.. ну почему Момо такая бестолковая и бездарная, что не может услышать собственного капитана?.. рейацу ощутить… зачем же Айзен-тайчо так поступает, она ведь сейчас в обморок упадет и свалится с такой высоты… с плеча Айзена-тайчо…
– Не бойся, я тебя держу, – сказал он. – Ну-ка, Хвостик, доставай, что хотела.
Хинамори осознала, что сидит, задевая макушкой потолок, глупая папка маячит где-то чуть повыше колен, а в глазах все плывет, уплывает далеко-далеко, как цветы по реке во время Весеннего праздника в Руконгае. На Айзена-тайчо, которому Момо и до плеча не достанет, почему-то приходится смотреть сверху вниз…
…Не бойся, говорит он, я с тобой. Ты была храброй и все сделала правильно. Теперь ты можешь отдохнуть, потому что здесь я. Выше нос, Хвостик.
-------------конец цитаты-------------
а е-е-е!.. вот єто, я понимаю, любовь к бэкграундам
------------------начало цитаты---------------------
«Он переигрывает», – почти разочарованно думает капитан третьего отряда и тут же поправляет себя: Айзен может скрывать часть правды, но не притворяется никогда. Он искренен.
Даже сейчас.
Отвратительно. Айзен в роли доброго папочки – это, пожалуй, похуже, чем Айзен, выпивающий с Урахарой. Человеку, чьей силы не вмещают пространство и время (нет, всё же не могу смолчать. - понимаю, почему аффтар именно так слова поставил. - но нехорошо вышло. - лис) , не дозволено делаться бесхитростным и простым. Он высоконравственно делает вид – это выглядит пренаивно – делает вид, что ничего не замечает. И все понимают. И все сочувствуют. Персик – отличное имя для лейтенанта. Ни спереди, ни сзади у малышки ничего хорошего, зато от одного вида обожаемого капитана делается мокро внизу. А глазки каждое утро опухшие: должна же влага куда-то расходоваться.
Тому, кто может завязать Ичимару узелком, нельзя смущенно спрашивать «А кто у нас главный по контрабанде?» и под большим секретом наведываться к Мацумото. А той нельзя вдруг делаться непреклонной и молчать как могила о том, что понадобилось Айзену-тайчо в мире живых…
– Не скажу! – смеется красотка. – Ты все растреплешь, и сюрприза не будет.
«Сговорились, – мрачно думает Гин. – От кого не ожидал!»
Можно, конечно, посмеяться. Сейчас можно посмеяться особенно зло. Зеркало, проклятое зеркало, в котором каждый видит себя и лишь изредка – то, что заслуживает. Впору задуматься, да существует ли такой человек? или айзен-соускэ – не более чем часть мироздания, вроде света, гравитации или рейацу?.. Почему так злят чужие отражения? Я больше не хочу видеть в тебе себя.
Кого я вижу?
Можно смеяться. Настроения нет…
…А дурацкая история завершается не
---------конец цитаты---------
...не. дальше там нехорошо. не в смысле - плохое происходит, нет.
резюме:
айзен несомненно удался. (на мой, разумеется, вкус)). наблюдал с наслаждением.
к тому же я люблю, когда меня гладят неторопливо.)) гин... не на мой вкус, но наблюдать было любопытно. очень.
и да, очень мне это китамуру коуме напомнило, несмотря на совершенно разные смыслы. со-о-овершенно разные.тоусен - бывали тоусены и получше; но хорошо уже то, как изображено отношение айзена. (к самому тоусену я отношусь спокойно, но шибко не люблю не любящих его).
язык нормальный, мелодия не слишком ломаная, даже композиция есть - ну какого ещё рожна надо, спрашивается?.. вот завтра на другом фоне посмотрю.
...картинки не смотреть!!! это гибель что за картиночки
а вот Kitamura Koume, которая Tsubacisou, очень хорошо под этот текст ложится. так что если хочется - открываем какое-нибудь Yukichidori и смотрим туда. )) ...только английский текст - да - не читаем. )upd^ неожиданное открытие: «шоколадка, которую едят, каждое воскресенье отламывая по кусочку» — это же прямая реплика from the «charlie & the chocolate фабрика»!.. ххха!..
но вот то всё-таки краше:
читать дальше
Materia: Filosofías orientales
Título: El camino directo
Autor: Andrew Harvey
"El camino directo es el camino hacia Dios sin dogmas, sacerdotes ni gurús. Es el sendero del despertar.
Para comenzar a recorrerlo no es necesario viajar, cambiar de nombre o inscribirse en cursos costosos. Lo sepamos o no, todos nos encontramos en algún puno de ese sendero desde el día en que nacimos.
En la actualidad, gran cantidad de personas se consideran a sí mismas seres espirituales." 