и нет ни печали, ни зла
15.08.2013 в 22:38
Пишет fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013:fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013: level 2, миди от G до PG-13 + список
Моё право на счастье
Дым
Ещё сто лет
Название: Ещё сто лет
Автор:
fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013 Бета:
fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013 Размер: миди, 4381 слово
Пейринг/Персонажи: Тихиро, Хаку, Юбаба, Рин, прочие
Канон: «Унесённые призраками»
Категория: джен, гет
Жанр: повседневность, приключения, намёк на романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Тихиро выросла и вернулась
Примечание/Предупреждения: «Унесённые призраками» спустя десять лет
Для голосования: #. fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013 - работа "Ещё сто лет"
Новый дом, новая школа, новое тёплое чувство — Тихиро после возвращения из другого мира не оставляло ощущение, что даже самый обычный шнурок для волос может оказаться чудом. Тихиро иногда рассматривала эту сплетённую из тонких ниток верёвочку, улыбалась, собирала волосы в высокий хвост и бежала в школу. Новые друзья и полное благополучие. Чего ещё желать?
Иной раз она подбрасывала на ладони горсточку конфет и машинально думала, что стоит отнести угощение в котельную, вот же малявки будут рады! Но в единственной котельной, которую она смогла найти, не прыгали пушистые комочки сажи и не ворчал старый дед Камадзи, только пощёлкивал тихо автоматический котёл отопления.
Постепенно стираются в памяти подробности, лет через пять кажется, что всё приснилось. Она никому не рассказывала, почему иногда смотрит в небо и никогда-никогда не кидает в реку банку из-под колы. Ещё через пять лет привычка осталась, а воспоминания притупились, и только тонкая поблекшая верёвочка, как талисман на счастье, болталась на мобильном телефоне.
Первый звонок Тихиро получила в начале золотой недели — каникулы, долгожданные каникулы! Мобильник аккуратно возился вибровызовом в сумочке, Тихиро никак не могла его найти и нетерпеливо постукивала носком туфельки по асфальту. А когда наконец-то нашла, вызов сбросили.
— Вот странно, — она смотрела на номер вызова; там стройным рядом стояли ноли.
Попытка дозвониться и спросить, по какому делу звонили, привела только к вежливому бормотанию автомата: «Номер неправильно набран или не существует».
Второй звонок раздался глубокой ночью, и она машинально приняла вызов.
— Алло, — Тихиро даже глаза не стала открывать, прижав мобильник к уху.
— Сэн?
— Вы ошиблись номером.
— Сэн нужна…
По коже медленно поползли слабые мурашки, но мягкая подушка и тёплое одеяло оказались сильнее. Тихиро зевнула и пробормотала:
— Вы неправильно набрали номер, извините.
— А ну, дай мне трубку, — выкрикнул кто-то с той стороны. — Сэн, проснись! Немедленно проснись!
— Рин, не нужно так кричать, — Тихиро снова отчаянно зевнула и тут же села.
— Здрасте, узнала! — голос Рин ни капли не изменился. — Сэн, приезжай. Срочно приезжай, иначе быть беде!
— Да, сейчас, — Тихиро заметалась по комнате, пытаясь одновременно одеться и собрать сумку, потом застыла, натянув джинсы только на одну ногу. — Что за напасть… Приснится же.
— Действительно, — фыркнула в трубку Рин, — хватит дурить. Хаку, да погоди ты!
— Хаку? — Тихиро растерянно оглядывалась.
Привычная комната, вот телевизор, вот на столе лежит зарядка для телефона. Ей двадцать лет, призраков не бывает, драконы не летают в небесах!
— Тихиро, пожалуйста…
Мягкий голос Хаку заставил её выдохнуть, прижать телефон к плечу щекой и решительно натянуть джинсы.
— Что случилось?
— Нам срочно нужна помощь. Мы не попросили бы тебя, если бы не крайняя нужда. Прости, пожалуйста, — Хаку замялся, явно что-то не договаривал.
— Господи, я не найду сейчас это место, — Сэн выскочила на улицу и зябко застегнула куртку, крепко прижала к себе сумку и побежала в сторону автобусной остановки.
— Я не могу сам за тобой прилететь, но послал машину.
— Уже неплохо, — Тихиро очень старалась не потерять ощущение реальности, подпрыгивая от холода.
Остановившийся рядом старый автомобиль тихо пыхтел и, кажется, тоже пытался подпрыгивать в такт.
— Стоп… а может быть, я сошла с ума? Психиатр мне поможет. Это нормально, когда маленькие девочки фантазируют, но мне двадцать лет, я уже взрослая и могу мыслить критично.
— Все погибнут, — тихо проговорил Хаку.
Тихиро тут же рванула на себя дверцу машины, плюхнулась за заднее сидение. За рулём сидела смутная тень с круглыми мутными глазами, и Тихиро попыталась не завопить.
— Мы ведь торопимся? — спросила она, пытаясь натолкнуть водителя на мысль, что вообще-то пора ехать.
Тень помахала тем, что заменяло ей руки, указала в окно.
Тихиро ахнула — мимо смазанными в единую световую реку нёсся ночной город, быстро сменившийся лесом.
— Хаку, я уже еду, — она испуганно посмотрела на замолкший телефон.
Верёвочка, сплетённая десять лет назад, мягко светилась. По крайней мере, способ мобильной связи с другим миром можно было объяснить, пусть и волшебными причинами. Ведь она не избавилась от верёвочки, не потеряла её, не оставила в дальнем уголке какой-нибудь пыльной коробки. Как знала!
— Надеюсь, что я знала. Чувствовала, — Тихиро всхлипнула и принялась стучать ладонью по спинке водительского сидения. — Быстрее! Опаздываем!
Машина тихо засвистела, покачивая бархатными занавесками с пышными кистями. Тихиро с силой потёрла ладонями лицо, стараясь не думать о том, что мчится в неизвестном направлении на заднем сидении катафалка с призраком за рулём.
Купальни почти не изменились. Аккуратный мост, гостеприимно распахнутые двери; вот только гостей не было видно, и царила подозрительная тишина. Тихиро выскочила из машины, едва не забыв сумку, спохватилась и полезла за кошельком:
— Сколько я должна за проезд?
Машина взбрыкнула и потрусила куда-то за угол, породисто и гордо пофыркивая выхлопной трубой.
— Ты приехала…
Тихиро с силой сжала пальцы, обернулась.
— Хаку, ты вырос, — она сморгнула слёзы, но тут же деловито махнула рукой: — Что случилось?
— Юбаба заболела.
Только сейчас Тихиро увидела, как Хаку опирается на дверной косяк. Тяжело опирается, пытаясь удержаться на ногах. Высокий юноша, сохранивший прежнюю тёплую улыбку, показался Тихиро ещё более красивым, чем тогда, десять лет назад. Она подумала, что тогда они оба были детьми, и это естественно — вырасти. Появилось желание посмотреть на себя в зеркало, поправить волосы. Тихиро вспомнила, что даже не накрасилась, но утешила себя тем, что сейчас полумрак, а косметичка в сумке. Утром она наведёт красоту.
— Ты знаешь, как далеко шагнула современная медицина? — Тихиро уверенно улыбнулась. — Бабушка непременно поправится! Я помогу, я знаю как! Ты знаешь, я учусь в медицинском!
— Ты должна занять её место, — Хаку сочувственно улыбнулся, — хотя можешь и отказаться. Если эти купальни пропадут, твой мир даже не заметит. Наверное, не заметит. Я не проверял.
— Почему так пусто, Хаку? — Тихиро поёжилась и посмотрела на высокую трубу котельной, откуда тихо плыл жидкий дымок. — И дедушка Камадзи как-то мало натопил…
— Никто не придёт в купальню. Некому обслуживать гостей. Мы исчезаем, Тихиро. Рин не встаёт, хотя орёт так же громко, — Хаку протянул ей руку. — Ты откажешься?
— Давай я сперва зайду к Юбабе, — Тихиро поправила сумку на плече, взяла Хаку за руку и тут же расплакалась.
— Ну вот, — Хаку улыбнулся. — Ты снова плачешь, как тогда.
— Хаку, знаешь…
— Зря не болтай, — с нежной улыбкой чуть лукаво ответил он.
— Господин Хаку? — Тихиро вытерла слёзы и решительно переступила через порог.
Юбаба действительно болела. В ворохе подушек и одеял снопом лежали седые волосы, торчал крупный нос. На лбу мокрая тряпка.
— А, Сэн, — слабо прохрипела Юбаба и поманила Тихиро к себе. — Видишь, как обернулось? Приходится просить тебя о помощи, нескладёху…
— Бабушка, ну что вы такое говорите, — Тихиро поставила сумку, присела рядом, взяла за руку.
Сейчас Юбаба не казалась большой и страшной. Старая женщина, всего лишь, и только крупные кольца всё так же волшебно сияли на иссохших пальцах.
— Всё когда-то заканчивается, — Юбаба кашлянула, из уголка рта потянулся слабый дымок, — и некому будет отмыть божество, которое в недобрый час вляпалось в ваш мир, как в коровью лепёшку. Ладно-ладно… Не слушай старух, они любят злословить.
— Чем я могу помочь? Лекарства? Хороший уход?
Юбаба закрыла глаза. Казалось, ей стало лучше, дышала спокойнее.
— Когда-то давно, очень давно, две маленькие девочки зашли в парк развлечений, — тихо сказала Юбаба, — это был заброшенный парк, ободранные стены, обмелевшая речка… Мы не смогли вернуться назад, Сэн. Я стала правительницей купален, а моя сестра занималась лесами и полями вокруг. Меня попросила предыдущая правительница.
Юбаба замолкла, отдышалась и внимательно посмотрела на Тихиро блестящими глазами.
— А знаешь, я тоже мыла большую ванну. Руками.
— Но я смогла вернуться назад, — Тихиро испуганно оглянулась на Хаку.
Он сидел в кресле, грустно улыбался.
— Конечно, ты смогла, — Юбаба прищурилась, — и я смогла, но потом, уже после того, как восстановила купальню. Как ты думаешь, куда я улетала каждое утро?
— Домой? — робко спросила Тихиро, чувствуя себя очень маленькой и глупой.
— И даже замуж вышла, — засмеялась Юбаба.
Смех её быстро утомил, она замолкла.
— И что же нужно сделать? — Тихиро ещё не решила, но почему-то казалось, что, выйди она сейчас наружу, останется только перейти через мост — и купальни растают вместе со всеми, кто остался внутри.
Растает уставшая Юбаба, растает Рин, растает Хаку… рассохнутся деревянные полы, и скоро радостная дикая трава взломает стены. Пушистые сластёны, комочки сажи, рассыплются в чёрную пыль — ведь если они не работают, колдовство рассеивается.
— Пойди, посмотри, — решительно сказала Юбаба и слабо пихнула Тихиро в плечо, — иди. Пройдись по купальням, зайди к девочкам. Готова ли ты отказаться? Если готова, то иди. Никто тебя не обвинит, никто даже не плюнет вслед. Все рано или поздно умирают. Даже сказки.
— Бабушка… А бабушка Дзениба здорова? — несмело спросила Тихиро.
— Мы хотели позвать тебя пять лет назад, — ответил вместо задремавшей Юбабы Хаку, — но Дзениба сказала, что это нечестно. Она объединилась с Юбабой, сейчас это один человек. Это дало нам пять лет, хотя мы очень надеялись лет на пятьдесят. И даже моё колдовство не помогло. Проводить тебя?
— Я сама. Отдыхай, Хаку. Я приду и скажу, что решила, ладно?
Он кивнул, устраиваясь в кресле. Когда Тихиро на пороге обернулась, то увидела, что Хаку спит. Не просто спит — сквозь него была видна обивка кресла.
Она неслышно ступала по чистому деревянному полу. Остановилась, нагнулась, провела пальцем по гладкой доске. На кончике пальца остался тонкий слой лёгкой пыли. Это была чистота запустения, не свежевымытая, а просто не посещаемая никем.
В кладовых, где раньше от провизии ломились полки, было почти пусто. В котельной не жарко, а только тепло, но дед Камадзи всё ещё был тут, тихо дремал на своём посту. По полу вяло перекатывались серые от безделья комочки сажи.
— Ну, наконец-то, — Рин попыталась вылезти из-под одеяла, едва только Тихиро появилась в спальне.
Вокруг вповалку спали остальные.
— Лежи, лежи, — Тихиро села рядом, взяла Рин за руку. — Знаешь, что я подумала?
— Правильно подумала, — Рин смотрела в потолок. — Старая эта развалюха никому уже не нужна.
— Ты собиралась бросить работу и уехать в город, — Тихиро улыбнулась, — почему ж не уехала? Осталась в старой развалюхе.
— Так я и уезжала, — Рин зябко завернулась в одеяло, — только вернулась. Господин Анияку с ног сбился, сказал, что без меня туго. Врал, конечно, старый болван.
— Да всем он врал, — буркнул кто-то рядом.
— И ничего не врал, — ответили из темноты, — мы тут все нужны.
— Спите давайте, — грубовато рявнула Рин и тут же спокойно спросила Тихиро: — Так что ты подумала?
— Что и без меня тут туго, — Тихиро встала. — Отдыхай. Всё наладится. Вот придёт богатый гость с горстью золота, скажет, что хочет искупаться, а ты уставшая.
* * *
— Бабушка, я согласна, — Тихиро упрямо сжала губы, — дайте мне работу.
— Ты выросла, Сэн. Теперь у тебя и имя не отнять… как там тебя?
— Тихиро. Её зовут Тихиро, — слабо выдохнул Хаку.
— Я не знаю, с чего начать, — Тихиро развела руками.
— Нужно всего лишь начать работать, иди, Тихиро. Спасибо тебе…
С чего начать, если разваливается буквально всё вокруг? Тихиро схватилась за голову. Любая помощь, которую она могла бы попросить, казалась жестоким издевательством над ослабевшими духами. В конце концов, потратив пару часов на бесплодную беготню, Тихиро засучила рукава и рассудила, что с чего-то всё-таки нужно начать. И почему бы не начать с уборки?
Ведро воды и тряпка, и вот уже полы начинают поблескивать шелковистой отполированной поверхностью. Тихиро с удовольствием отжимала тряпку, быстро протирала половицы — сначала в одной купальне, потом в другой. Бросила тряпку и кинулась отмывать ванну, в которой уже попыталась обжиться сизая плесень. Она мыла и чистила, не жалея рук, и опомнилась, только когда увидела приободрившихся жаб, группку девчонок, которые бодро бегали с тряпками, натирая полы, стены, утварь. Но стоило ей остановиться, как все ложились там, где стояли, и начинали тяжело дышать, бледнеть и истончаться, истаивать на глазах. Тихиро до озноба боялась смотреть на эти медленно бледнеющие силуэты. На неё смотрели с такой надеждой и верой, что руки сами хватались за тряпку, — и команда уборщиков снова поднималась, наводила блеск на перила, лавки, лестницы.
— И обед будет? — с надеждой проговорила девчонка, так похожая на неё саму десять лет назад.
— Боже мой, обед! — спохватилась Тихиро и побежала на кухню.
Собрать продукты, растопить печи, вычистить хотя бы одну большую кастрюлю, принести воды. День только начался, а спину уже немилосердно ломило. И опять — пока она работала, поднимались повара и поварята, мыли руки, сначала вяло, а потом веселее чистили овощи. В залах вповалку на чисто вымытых полах лежали уборщики. Ужасно хотелось заплакать.
Тихиро бегала с плошками риса и варёных овощей, кормила всех, кого могла отыскать, но скудные продукты быстро закончились.
— Значит, начинать нужно было с фермы, — рассудила Тихиро и побежала туда.
Прополоть, полить, вскопать, почистить у свиней и коров, собрать яйца в курятнике. Накормить животных и птиц, налить воды, разогнуться. Тихиро забыла о том, как отдыхать. Первый день прошёл бестолково, но механизм действий она поняла. Пока она шевелится, будут силы у тех, кто делает ту же работу, что и она. К вечеру она валилась с ног, но притащилась в комнаты Юбабы. Та спала, Хаку тихо дремал в кресле.
Тихиро взяла пару подушек и повалилась на ковёр, тихо расплакавшись. У неё болели мышцы, о существовании которых она до этого даже не догадывалась. Опухшие содранные руки тупо дёргало нудной болью. Тихиро упрямо стиснула зубы, подтянула к себе толстую книгу с заклинаниями и начала продираться сквозь непонятные слова. Она зубрила всё подряд, пыталась пощёлкивать пальцами так, как было написано в книге. С ладоней срывались искры, наэлектризованные волосы распушились. Тихиро не могла стоять, поэтому колдовала лёжа, и ни единая мысль о том, что колдовства вообще-то не бывает, не приходила ей на ум.
— Это можно было сделать и завтра, — Хаку наклонился к ней, помог сесть.
Тихиро подняла изученные глаза и ахнула.
Хаку потерял прозрачность, он казался живым и сильным, нежно удерживал за руки, шептал что-то родное и близкое, добавив в конце почти забытое «Сила, вернись», от которого Тихиро словно бы вся встрепенулась изнутри. И уходила из натруженных рук усталость, ноги переставали казаться деревяшками.
— Я поняла, да, — Тихиро всхлипнула, — мне нужно было сразу начать колдовать, да? Сразу? А бабушка, ей тоже от этого стало легче?!
Юбаба спала и дышала так слабо, что снова захотелось расплакаться. Хаку тихо обнял за плечи.
— Она очень устала, Тихиро. Больше сотни лет тащить всё на себе. Это подвиг для маленькой смертной девочки.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Попробуй ещё раз, — Хаку протянул ей книгу, — у тебя талант. Ты всегда умела что-то, но не знала, как это сделать. Тихиро, у тебя получится!
Она решительно взялась за книгу. Загадочные символы, которыми была украшена старинная книга, кружились вокруг неё, сплетались золотистыми цепочками. Некоторые выпрыгивали прямо из страниц, обвивались вокруг пальцев, вспыхивали крупными драгоценными камнями.
Тихиро уснула прямо на книге, беспомощно ткнувшись носом в страницу. Она не чувствовала, как на плечи ложится мягкое покрывало, как Хаку осторожно приподнимает её, забирая книгу и подкладывая под голову подушку. Даже во сне Тихиро пыталась куда-то бежать, что-то делать. Ей снились падающие без сил друзья, которые так сильно зависели от того, насколько горячо бьётся её сердце, насколько крепка решимость.
— Я забыла сбегать в котельную, — пробормотала она, и ресницы стали мокрыми, по переносице медленно поползла прозрачная слезинка.
— Спи, Тихиро, — прошептал Хаку.
— Думаешь, она тебя простит? — проскрипела с кровати Юбаба. — Как считаешь? Хватит у неё сердца, чтобы простить глупого влюблённого дракона, который не смог просто тихо умереть, но не побеспокоить любимую девушку?
— Я верю в её сердце, — Хаку рассматривал свою руку, такую сильную, живую, — ей хватило всего нескольких часов, чтобы вернуть мне солидную часть моих сил. На что же она способна?
— Глупый влюблённый дракон, — раскашлялась Юбаба. — Намочи-ка тряпку. Совсем высохла.
Хаку послушно прополоскал тряпку, положил на лоб старухе. Она улыбалась, несмотря на то, что так ворчала перед этим.
— Смелая сильная девочка, — голос Юбабы стал тихим и ласковым. — Как я иногда жалею, Хаку… очень жалею… Ведь за мной ухаживал молодой, красивый и глупый дракон когда-то давно, почти сто лет назад.
— И вы испугались? — Хаку поправил подушку под головой Юбабы, помог напиться, вытер салфеткой её морщинистые губы.
— Испугалась, что он привяжет меня к этому миру. И привязала себя к нему сама. Золото, камни. Жалкая подделка под настоящее. Береги её, Хаку… И не дай ей сгноить себя в этой глуши. Хотя она сама не станет глядеть на всю эту шелуху.
Тихиро не выспалась. Приснилось, что крыша рушится, и она вскочила с криком:
— И крышу! Обязательно починить крышу!
Закричала и тут же закрыла себе рот рукой. Побежала, заторопилась, снова по кругу — принести воды, растормошить всех на ферме, помочь принести на кухню овощи. Теперь — в котельную, выплакаться деду Камадзи в чахлую грудь, надорваться, таская уголь, не забыть накричать на деда, чтобы выставил пустую плошку, когда поест, снова облить его слезами и замереть в блаженной усталости, когда приободрившиеся клубочки сажи сами начали таскать уголь.
Весело дымящая труба купален как будто радостно возвещала: мы работаем!
Грелась вода, готовились настои для ванн, на кухне готовилось угощение для гостей, Рин распоряжалась и гоняла всех в хвост и в гриву, сгоряча наорала на саму Тихиро, чтобы немедленно помогла отмывать большую ванну. Правда, потом Рин бегала вокруг ванны, заламывала руки и снова орала, что забегалась, не сообразила, что справится сама, и какой смысл тереть эту чёртову ванну.
— Тихиро, брось, я сама отмою, я жаб сейчас отпинаю! — Рин вдруг разревелась и затопала ногами. — А если ни один гость не придёт? Если всё это зря?!
— Они придут, — Тихиро ловко выскочила из ванны и помчалась наверх с криком: — Хаку! Ты можешь лететь?!
Хаку с улыбкой смотрел, как она одновременно творит заклинания, прищёлкивая пальцами и формируя нарядные огненные шары, и пытается ему объяснить, что нужно сделать.
— Почему ты сейчас колдуешь? — Хаку схватил её за руку.
— Я хочу, чтобы у тебя были силы, — она покачнулась, чтобы не упасть. — Нам нужно облететь тех, кто хочет и может прийти в гости. Всё готово, но если никто не придёт… Я чувствую, случится страшное!
— Все боятся этого, — Хаку захлопнул книгу и взял её за руку. — Полетели. Мы соберём много гостей.
Несколько часов на свистящем вокруг ветру, у Тихиро занемело лицо от любезных улыбок, она бесконечно здоровалась, кланялась, любезно приглашала, расхваливала купальни, уже не соображая, с кем говорит. Только Хаку подсказывал, как зовут очередное божество или духа, держался рядом, но позади на полшага, как подобает сопровождающему. Быстро подхватывал Тихиро и уносился к следующему гостю.
— Уже тридцать, — он с беспокойством отмечал, как Тихиро осунулась и побледнела всего за сутки.
Казалось, что это она сейчас начнёт таять, как тонкая восковая свеча. А купальни как будто напитались её жизненной силой, даже краска на стенах стала ярче, обновилась.
— Мало, — Тихиро сердито похлопала себя по щекам ладонями, чтобы не пугать гостей бледностью, — статистика наука неумолимая. Хороший результат — это если хотя бы четверть приглашённых придёт.
— Думаешь, они не придут? Мы же пригласили, заверили, что купальни работают.
— Хаку, посмотри на меня, — она резко повернулась к нему, едва только приземлились. — Посмотри внимательно. Ты бы на месте старого бога доверился тощей бледной девчонке, которая заняла место проверенного поставщика услуг? Я бы не поверила ни за что, я бы спросила отзывы у тех, кто уже пробовал и остался доволен. И не дай бог поругали бы — и носа моего не было бы в заведении, о котором только плохие отзывы. Ребрендинг — опасная штука. Неудачный ребрендинг, неудачное слияние компаний — и вот уже банкротство, люди прыгают с крыши небоскрёба, уходят вешаться в лес, закрываются группами в автомобиле, чтобы надышаться угарным газом.
— Может быть, им просто нужен кто-то с горячим сердцем рядом? — Хаку сочувственно провёл рукой по её волосам, поправил растрёпанную ветром причёску. — У вас очень страшный мир.
— Каждый хочет, чтобы рядом горело чьё-то сердце, — Тихиро вздохнула. — Вот только все сидят со спичками в руках и ждут, что кто-то сделает первый шаг. Кто-то, лишь бы не я — так они думают. Потому что страшно загореться, сгореть — и получить в ответ равнодушие. Они боятся. Они запуганы. Пытаются греться тёплой одеждой, залезают в горячую ванну, но сохраняют свои сердца холодными и мёрзнут. Мёрзнут и голодают.
— Я приду в твою купальню, девочка, — раздался над головой добрый голос.
Тихиро подняла голову, моментально вспомнила и растрогалась.
— Осиро-сама! Дайкон-ками! Как я рада вас видеть снова!
— Ты кушаешь маринованную редьку? — высокий толстяк ласково улыбался.
— Конечно, Дайкон-ками! Ведь редька это здоровье и бодрость духа! — Тихиро радостно засмеялась.
— Когда ты успела познакомиться с Осиро-сама? — спросил на обратном пути Хаку.
— Десять лет назад, — Тихиро улыбалась навстречу ветру, бьющему в лицо, — Рин вела меня наверх, чтобы я попросила работу у Юбабы, а Дайкон-ками ехал с нами в лифте. Он был такой добрый — но я сперва, конечно, его испугалась. Он меня проводил до самого верха, ведь Рин со мной подняться не смогла, её задержали…
— Значит, с самого начала он знал, — Хаку задумчиво улыбнулся. — Знаешь, я ведь тебе не сказал. Ты очень, очень красивая, Тихиро. Я и не думал, что ты вырастешь такой красавицей.
— Ты сейчас говоришь со мной так же, как десять лет назад, — Тихиро насупилась было, но всё равно не могла сердиться.
Наступил вечер. Тихиро нервничала, она всё проверила лично по нескольку раз, начиная с угощения, заканчивая водой, чистотой и даже состоянием моста.
— Крыша! Я забыла проверить крышу!
— Куда ты в кимоно, — шипела рассерженной кошкой Рин, удерживая за рукав. — Без тебя залезут, стой внизу. Эй, там! Крышу проверили?!
— Всё в порядке! — кричали сверху.
— А мост? Я проверила только сверху, а вдруг мост обвалится, и никто не сможет прийти?
— В твоём мире это называют навязчивым состоянием, — Хаку аккуратно прикоснулся ко лбу Тихиро пальцами, снимая нервное напряжение.
— И всё же мне кажется, что светильники плохо протёрли, они должны светить ярче, — чуть спокойнее, но всё так же упрямо проговорила Тихиро, разглаживая и без того безупречный пояс кимоно.
— Ты можешь просто добавить им света, — засмеялся Хаку.
— Точно! — Тихиро послала снопы летучих искорок в светильники, и они ярко засияли.
Больше проверять было нечего, оставалось только ждать. Но это оказалось самым трудным.
— Я не могу, — тихо шептала Тихиро, глядя в конец пустынной улицы. — Мы сделали так мало, мы ничего не успели. Я не успела. Надо было вымести и вымыть набережную, подновить фасады ресторанов на главной улице, проверить, есть ли в ресторанах продукты. Вычистить и отполировать статуи. Хаку! Мы должны были послать за гостями транспорт, тогда они не смогли бы отказаться приехать! Пообещать бесплатный бонус, ванну с редким настоем! Ужин с дисконтной скидкой!
— Карманный календарик с расписанием работы купален, — пошутил Хаку.
Тихиро растерянно замолкла. Банщицы в чистых нарядных одеждах стояли за ней весёлой стайкой, но не хихикали, а смотрели с радостными, воодушевлёнными улыбками. Жабы чинно держали в лапах палки с подвешенными на них фонарями. Из кухни тянуло вкуснейшими запахами, в тёмное бархатное небо бодро вился дым пополам с искрами — дед Камадзи вовсю грел воду, готовил настои.
Хаку ободряюще положил руку на её плечо — и подхватил, когда понял, что Тихиро вот-вот упадёт.
— Сила, вернись, — прошептал он, но колдовать не стал.
Тихиро выпрямилась сама. Тревога прошла. Тихиро с радостным ожиданием снова уставилась в конец улицы и увидела, как подплывает к пристани нарядный корабль, и Касуга-сама чинной группой ступают на каменные ступени, важно блестят маски, пышные одежды величаво шуршат.
Слёзы опять подступали к глазам, и Тихиро подумала, что превращается в настоящую плаксу.
— Хаку, — торопливо зашептала она, пока гости не дошли до моста, — я не спросила, куда делся Бо?
— Он повзрослел очень быстро. Ведь он старше тебя, Тихиро, просто пока мать хочет, чтобы ребёнок оставался малышом, он будет капризной деточкой, — Хаку рассказывал тихо, бдительно поглядывая по сторонам, — Бо повзрослел и взял на себя ответственность за леса и поля этого мира, за реки и даже за болото. Он живёт в старом доме Дзенибы и очень помогает. Пока все болели, Бо тоже болел, за ним ухаживал Безликий.
— И он тоже тут? Вот хорошо, — Тихиро радостно заулыбалась, когда на мост ступил Дайкон-ками, а за ним… За ним чинно следовали даже те гости, которых они с Хаку точно не успели пригласить!
— Добро пожаловать, господин гость! — наперебой здоровались банщицы, весело провожали гостей внутрь.
— Осиро-сама, добро пожаловать! — Тихиро склонилась в красивом поклоне.
Гости шли и шли. В купальнях кипела работа, Тихиро заглядывала в банкетные залы, вежливо поднимала чарочку, принимала поздравления. Хаку по её просьбе тайком превращал саке в воду, Тихиро храбро пила — и не понимала, почему боги и духи так добры к ней, почему смеются и шутят.
— Они же божества, — ответил Хаку, когда она наконец-то улучила минуту и задала ему этот мучивший её вопрос, — неужели ты думаешь, что они не заметили, что ты пьёшь воду?
— Не обиделись бы! — испугалась Тихиро.
— Не волнуйся. Пока купальня приходила в упадок, они тоже были несчастны. Они рады тебе.
Ночь пролетела в хлопотах, Тихиро лично провожала гостей — а после того, как ушёл последний, подоткнула подол и попыталась включиться в уборку.
— Иди-ка ты отдыхать, — мирно отшила её Рин, вдруг обняла и быстро поцеловала в щёку: — Тебе ещё одного гостя провожать. Иди, Тихиро.
— Кого? — Тихиро заволновалась: как неловко, неужели кого-то забыли обслужить?
На неё выжидательно смотрели, мялись. Хаку смотрел грустно, но строго.
— Пойдём, Тихиро, — он потянул её к лифту, — тебе нужно проводить последнюю гостью.
Она шла, недоумевая и тревожась, после первой пересадки прибавила шагу, после второй догадалась и нервно сжимала пальцы, пока лифт поднимался на самый верх. Едва остановилась кабина, как Тихиро побежала, нетерпеливо хлопая дверями. Скользкий пол, идеально чистый, натёртый вкусно пахнущим воском, буквально летел под ногами.
— Бабушка! — Тихиро вбежала в спальню Юбабы и кинулась к кровати. — Бабушка, у меня получилось! У меня всё получилось!
Она испуганно схватила Юбабу за руку, увидела, что та дышит и с размаху села на пол.
— Они меня напугали. Они сказали, что я должна проводить вас, проститься, я решила, что вы… — Тихиро всхлипнула, часто задышала, пытаясь удержать слёзы.
— Ну-ну, девочка, — Юбаба улыбнулась, — твоими слезами можно пожар заливать. Так тяжело? Расклеилась? Не бойся, не волнуйся… Всё будет в порядке теперь, гляди — всё новое, красивое… и блестит рассветом оконное стекло. Мне пора.
Её голос уже так не хрипел, он стремительно молодел, разделялся на два.
— Нам пора. Мама будет волноваться, куда мы пропали.
Тихиро встала, откинула одеяло. На кровати сидели две маленькие девочки, лет по десять. Близняшки. Они доверчиво смотрели на красивую девушку в нарядном кимоно, которая почему-то вытирала слёзы, улыбаясь.
— Тётя, нам нужно домой, — девочки спрыгнули на пол, оправили платьица.
— Хаку… пойдём, проводим.
Они вывели девочек к тому месту, где по ночам был причал и плескалась тёмная вода сновидений, по которой приплывал корабль с божествами и добрыми духами.
— Бегите туда и не оборачивайтесь, — ласково сказала девочкам Тихиро и спросила у Хаку: — Там ведь их ждёт мама?
— Ждёт, я проверил, — Хаку улыбнулся, усаживаясь на корточки, аккуратно и бережно пожал протянутые ему маленькие ладошки.
Они стояли и смотрели, как по зелёному лугу бегут две девчонки, как их встречает мать прямо у старого здания с часами.
— Мама, там была красивая тётя в кимоно, и с ней — ты представляешь! — был настоящий белый дракон!
— Фантазёрки, — смеялась женщина, подхватив дочек за руки, и уходила туда, где счастливо прошла их жизнь сто лет назад.
— Теперь всё будет хорошо, Хаку? — Тихиро улыбалась.
За спиной медленно вздыхали здания купальни, городок неторопливо одевался в новую штукатурку, обновлялись мостовые.
— Теперь всё будет хорошо, Тихиро. У тебя скоро заканчивается золотая неделя, ты вернёшься в университет. Но каждую ночь тебя будут тут ждать.
— Ты остаёшься здесь?
Хаку подумал и медленно покачал головой.
— Я подумал, что никогда не был студентом. Думаю, что на этот раз я пойду за тобой. Нужно же тебе как-то добираться сюда и возвращаться назад под утро.
— Ты хочешь поступить в университет? — Тихиро открыла рот от удивления.
— Если студентка смогла стать правительницей купален, где собираются божества и уважаемые духи, то один дракон вполне может поступить в университет.
Хаку взял её за руку, и их пальцы сплелись словно сами собою. Ещё сто лет всё будет хорошо — а потом они найдут способ решить проблемы.
Вместе.
URL записи