"Это небо - странная штука, в себе оно объединяет даже полюса"( LDG )
у меня есть интервью Миядзаки
10.03.2010 в 13:18 Пишет Janusz Cienkowski:
Доброе утро. =) Говорит Хаяо Миядзаки Мультипликатор, 69 лет, Токио
Я не рассказчик. Я человек, который рисует картинки. Я признаю: рисованная анимация умирает. Мастера рисованной анимации скоро станут не нужны, как когда-то стали не нужны создатели фресок. Но я счастлив, что мне довелось провести в этом умирающем ремесле больше сорока лет. Я догадываюсь, что компьютер способен на большее, чем человеческая рука. Но мне уже слишком много лет, чтобы заставить себя убедиться в этом. Иногда мне хочется сказать: откажитесь от анимации – вокруг нас и так слишком много воображаемых вещей. Современный мир бесплоден, пуст и лжив. Надеюсь, я смогу дожить до того дня, когда все застройщики обанкротятся, Япония обеднеет, и всё вокруг покроет высокая дикая трава. Жизнь – это просто мерцающий в темноте свет. В битве богов и людей людям никогда не выйти победителями. Я законченный пессимист. Но если у кого-то из коллег рождается ребёнок, всё что мне остаётся – это пожелать ему счастливого будущего. Ведь ни у кого нет права говорить ребёнку, что он не должен был рождаться в этом догорающем мире. И мы никак не можем ему помочь – разве что благословить его. Собственно, думая об этом, я и делаю свои фильмы. Мне кажется, что дети интуитивно понимают это лучше, чем взрослые: мир, в котором они родились, безжалостен, безнадёжен и сыр. Несмотря на пессимизм, я не собираюсь делать фильмы, которые говорят: отчаивайся, беги и прячься. Всё, что я хочу сказать – это: не бойся, когда-нибудь всё встанет на свои места, и где-то тебя точно поджидает что-то хорошее. Мы живём в эпоху, когда дешевле и выгоднее купить права на фильм, чем снять его. Большинство современных фильмов построено на одной идее: вначале нужно изобразить зло, а потом – его уничтожить. Так делают все, но, на мой взгляд, от этой идеи пахнет мертвечиной. Как и от другой популярной идеи – о том, что у истока любого злодейства – в жизни, в политике, где угодно – стоит конкретный человек, которого всегда можно обвинить и которого всегда можно наказать. Это самая безнадёжная мысль, которую я когда-либо слышал. Никогда не упускайте шанса сразиться с продюсерами. Люди, которые спрашивают вас, не нужен ли вам ещё один год для окончания работы над фильмом, – самые большие лжецы на свете. Потому что этот год они не дадут вам никогда. Всё, что они хотят – это запугать вас. Я всегда заканчиваю работу до отведённого срока. Никогда не позволяйте работе делать вас своим рабом. Тот, у кого недостаточно опыта и наблюдений, вряд ли может называть себя аниматором. Однажды, когда мы разрабатывали сцену с горящим огнём, часть моих сотрудников призналась мне, что они никогда не видели горящих дров. И я сказал им: "Останавливаем работу. Поезжайте и посмотрите". В тот момент я подумал, что, наверное, я очень старый. Потому что я помню то время, когда все японские бани топились при помощи дров. А сегодня ты просто нажимаешь кнопку. Вдохновение можно найти даже в прогнозе погоды. Конечно, у нас на студии есть и компьютерный отдел. Но я всегда говорю им: "Старайтесь работать неаккуратно, не стремитесь к идеальным линиям. Мы ведь здесь создаём тайну, а тайна никогда не бывает идеальной". Мне не нравится, что многие люди считают, что ностальгия – это привилегия взрослого человека. Дети чувствуют ностальгию точно так же, если не более остро. На мой взгляд, ностальгия – это самая распространённая человеческая эмоция. Ведь жизнь – это непрерывная череда потерь. И дети чувствуют эти потери так же, как и все остальные. Я полагаю, что детские души наследуют историческую память предыдущих поколений. Потом, когда они начинают взрослеть, доставшаяся им память становится всё более и более недосягаемой. Поэтому больше всего на свете я хочу сделать фильм, который способен разбудить в людях эту память. Если я сделаю это, я точно смогу умереть счастливым. Я живу жизнью обычного человека своих лет: хожу в магазин, покупаю еду, а также захожу иногда в кафе – просто чтобы выпить чашку кофе. Ненавижу коллекционирование. Не люблю критиков. Иногда мне даже хочется кого-то из них пнуть. Но я слишком слаб, чтобы пнуть критика. Я не люблю читать рецензии. Я люблю смотреть на зрителей. Самая страшная ловушка, в которую может угодить режиссёр, – это страх того, что на его фильме зрителю будет скучно. Хороший детский фильм нужно снимать с расчётом на взрослых. Главный герой большинства моих фильмов – девочка. Я могу очень долго объяснять, что я хочу этим сказать и как я к этому пришёл, но лучше ограничиться кратким ответом: всё дело в том, что я очень люблю женщин. В моих фильмах очень много свиней. Может быть, это просто потому, что свинью легче нарисовать, чем верблюда или жирафа... Но, если говорить правду, мне кажется, что свинья очень похожа на человека – по поведению и внешне. Обретение свободы – самая большая радость, доступная человеку. Вся красота мира легко может поместиться в голове одного человека. К чёрту логику.
Записал Стивен Вайнтрауб (Steven Weintraub) Esquire февраль 2010
-
-
22.01.2013 в 20:2510.03.2010 в 13:18
Пишет Janusz Cienkowski:
Доброе утро. =)
Говорит Хаяо Миядзаки
Мультипликатор, 69 лет, Токио
Я не рассказчик. Я человек, который рисует картинки.
Я признаю: рисованная анимация умирает. Мастера рисованной анимации скоро станут
не нужны, как когда-то стали не нужны создатели фресок. Но я счастлив, что мне
довелось провести в этом умирающем ремесле больше сорока лет.
Я догадываюсь, что компьютер способен на большее, чем человеческая рука. Но мне
уже слишком много лет, чтобы заставить себя убедиться в этом.
Иногда мне хочется сказать: откажитесь от анимации – вокруг нас и так слишком
много воображаемых вещей.
Современный мир бесплоден, пуст и лжив. Надеюсь, я смогу дожить до того дня,
когда все застройщики обанкротятся, Япония обеднеет, и всё вокруг покроет
высокая дикая трава.
Жизнь – это просто мерцающий в темноте свет.
В битве богов и людей людям никогда не выйти победителями.
Я законченный пессимист. Но если у кого-то из коллег рождается ребёнок, всё что
мне остаётся – это пожелать ему счастливого будущего. Ведь ни у кого нет права
говорить ребёнку, что он не должен был рождаться в этом догорающем мире. И мы
никак не можем ему помочь – разве что благословить его. Собственно, думая об
этом, я и делаю свои фильмы.
Мне кажется, что дети интуитивно понимают это лучше, чем взрослые: мир, в
котором они родились, безжалостен, безнадёжен и сыр.
Несмотря на пессимизм, я не собираюсь делать фильмы, которые говорят: отчаивайся,
беги и прячься. Всё, что я хочу сказать – это: не бойся, когда-нибудь всё
встанет на свои места, и где-то тебя точно поджидает что-то хорошее.
Мы живём в эпоху, когда дешевле и выгоднее купить права на фильм, чем снять его.
Большинство современных фильмов построено на одной идее: вначале нужно
изобразить зло, а потом – его уничтожить. Так делают все, но, на мой взгляд, от
этой идеи пахнет мертвечиной. Как и от другой популярной идеи – о том, что у
истока любого злодейства – в жизни, в политике, где угодно – стоит конкретный
человек, которого всегда можно обвинить и которого всегда можно наказать. Это
самая безнадёжная мысль, которую я когда-либо слышал.
Никогда не упускайте шанса сразиться с продюсерами.
Люди, которые спрашивают вас, не нужен ли вам ещё один год для окончания работы
над фильмом, – самые большие лжецы на свете. Потому что этот год они не дадут
вам никогда. Всё, что они хотят – это запугать вас.
Я всегда заканчиваю работу до отведённого срока.
Никогда не позволяйте работе делать вас своим рабом.
Тот, у кого недостаточно опыта и наблюдений, вряд ли может называть себя
аниматором. Однажды, когда мы разрабатывали сцену с горящим огнём, часть моих
сотрудников призналась мне, что они никогда не видели горящих дров. И я сказал
им: "Останавливаем работу. Поезжайте и посмотрите". В тот момент я подумал, что,
наверное, я очень старый. Потому что я помню то время, когда все японские бани
топились при помощи дров. А сегодня ты просто нажимаешь кнопку.
Вдохновение можно найти даже в прогнозе погоды.
Конечно, у нас на студии есть и компьютерный отдел. Но я всегда говорю им: "Старайтесь
работать неаккуратно, не стремитесь к идеальным линиям. Мы ведь здесь создаём
тайну, а тайна никогда не бывает идеальной".
Мне не нравится, что многие люди считают, что ностальгия – это привилегия
взрослого человека. Дети чувствуют ностальгию точно так же, если не более остро.
На мой взгляд, ностальгия – это самая распространённая человеческая эмоция. Ведь
жизнь – это непрерывная череда потерь. И дети чувствуют эти потери так же, как и
все остальные.
Я полагаю, что детские души наследуют историческую память предыдущих поколений.
Потом, когда они начинают взрослеть, доставшаяся им память становится всё более
и более недосягаемой. Поэтому больше всего на свете я хочу сделать фильм,
который способен разбудить в людях эту память. Если я сделаю это, я точно смогу
умереть счастливым.
Я живу жизнью обычного человека своих лет: хожу в магазин, покупаю еду, а также
захожу иногда в кафе – просто чтобы выпить чашку кофе.
Ненавижу коллекционирование.
Не люблю критиков. Иногда мне даже хочется кого-то из них пнуть. Но я слишком
слаб, чтобы пнуть критика.
Я не люблю читать рецензии. Я люблю смотреть на зрителей.
Самая страшная ловушка, в которую может угодить режиссёр, – это страх того, что
на его фильме зрителю будет скучно.
Хороший детский фильм нужно снимать с расчётом на взрослых.
Главный герой большинства моих фильмов – девочка. Я могу очень долго объяснять,
что я хочу этим сказать и как я к этому пришёл, но лучше ограничиться кратким
ответом: всё дело в том, что я очень люблю женщин.
В моих фильмах очень много свиней. Может быть, это просто потому, что свинью
легче нарисовать, чем верблюда или жирафа... Но, если говорить правду, мне
кажется, что свинья очень похожа на человека – по поведению и внешне.
Обретение свободы – самая большая радость, доступная человеку.
Вся красота мира легко может поместиться в голове одного человека.
К чёрту логику.
Записал Стивен Вайнтрауб (Steven Weintraub)
Esquire февраль 2010
-
-
23.01.2013 в 00:14это очень вовремя.